«МЕСТО ВСТРЕЧИ» ИЗМЕНИТЬ НЕЛЬЗЯ
Понедельник 19.09.2016
В преддверии открытия нового сезона, в рамках которого
состоятся торжества по случаю 110-летия Камаловского
театра, корреспондент «ЭТ» побеседовал с его завлитом Ниязом Игламовым о юбилейных
мероприятиях, репертуаре и конкуренции с другими театрами, которая, на самом
деле, в нынешних условиях конкуренцией не является.
Для начала я, конечно, спросил моего собеседника о списке премьер. Удивительно, но в нем не оказалось очередной пьесы Ильгиза Зайниева – драматурга, которого можно считать открытием Камаловского. Вернее, он будет, но в амплуа режиссера – представит на суд зрителей постановку по пьесе Зульфата Хакима «Чудо-таблетка». Про уволенного учителя химии, придумавшего лекарство от коррупции. Районным чиновникам это изобретение не понравилось и они решили помешать его продвижению…
Фарид Бикчантаев работает над спектаклем «Выпал из рук мой белый калфак» по пьесе Ильдара Юзеева. Пьеса была написана в 1989 году под впечатлением о первом телемосте между Татарской АССР и Америкой. Только что рухнул железный занавес и татарские диаспоры дальнего, как тогда говорили, зарубежья получили возможность общаться с татарами, которые жили здесь, в режиме прямого телеэфира. Наконец ожидается спектакль по классической пьесе Карима Тинчурина «Без ветрил» в постановке Георгия Зурабовича Цхвиравы, бывшего главного режиссера казанского тюза, а ныне худрука омской драмы.
Отдать швартовые!
– Каких авторов театр планирует ставить на Малой сцене?
– Очевидно, это будут молодые драматурги: Рузаль Мухаметшин, Сюмбель Гафарова, возможно еще 2-3 человека. Будем выбирать, потому что, к сожалению, здесь наши желания не всегда совпадают с возможностями. Даже не с финансовыми, а чисто техническими и организационно-плановыми. Нам не хватает площадок для репетиций. Между тем ритм, в котором существует коллектив, задан – мы ставим 3-4 спектакля в год на большой сцене и 2-3 на малой, плюс всякого рода разовые проекты, также требующие репетиционных часов. Поэтому бывает очень сложно развести группы актеров. Приходится использовать для этого малый зал, ограничивая его сценические возможности. Но в обозримом будущем мы решим эту проблему. На днях театр посетил Президент республики, и было принято решение о реконструкции нашего здания.
– Уж если речь зашла о молодых авторах, хотелось бы узнать, как вы оцениваете усилия театра по развитию татарской драматургии?
– С начала ХХ века звучат слова о «кризисе современной драматургии». Потому что театр в режиссерскую эпоху взял очень быстрый темп развития и почти всегда немного обгонял драматургию. Театральный язык гораздо подвижнее языка литературы. На самом деле в современной татарской драматургии все не так плохо, как думают некоторые. Вот как татары вторая по численности нация в России, так и драматургия татарская – вторая по уровню развитию после русской. В других национальных литературах ситуация гораздо тяжелее.
Но не думать о завтрашнем дне, конечно, нельзя. С этой целью мы сейчас планируем изменить формат конкурса «Новая татарская пьеса». Пусть это будет такое лабораторное движение, нацеленное на работу с новыми авторами. Потому что один и тот же круг участников, новые имена появляются с большим трудом. Ведь конкурс анонимный – пьесы приходят под псевдонимами, и кто скрывается за ними, знает только один человек, который никогда об этом никому не скажет. Это Гульнур Гиматова – руководитель нашего отдела по связям с общественностью. Молодые авторы, попадая в одни конкурсные условия с мастеровитыми драматургами, проигрывают. А между тем потолок известного драматурга может быть ниже, чем в перспективе потолок молодого автора, который написал, может быть, первое произведение, а тот - сотое. Объективно такая пьеса проиграет, но потенциально автор может быть очень интересный. У нас нет механизмов по работе с молодежью в рамках конкурса, мы хотим их выработать. Работа с авторами всегда ведется. Если ко мне приходит потенциальный драматург, пусть даже заведомый графоман, я с порога ему не отказываю. Надо попытаться, подсказать ему что-то, подождать, а вдруг дозреет. Но как показывает практика, молодым не всегда хватает настойчивости. Написали пьесу, прислали на конкурс, не прошли в шорт – печаль, значит, не мое. Слишком быстро опускают руки… Впрочем, помимо «Новой татарской пьесы», в Татарстане теперь есть Центр современной драматургии и режиссуры «Первый». Он заточен именно на выявление молодых дарований. И есть уже несколько новых имен. Потом ведь Академический театр – это не имеющая равных общественная трибуна, здесь не каждому можно дать шанс, только лучшим из лучших. А небольшие площадки – «Угол», Дом актера – вполне подходят под формат читок, эскизов, для вызревания, эволюции молодого драматурга. Мы работаем и предполагаем работать в тесном сотрудничестве с ними.
Цена строчки
– Развитие драматургии, как мне кажется, тесно связано с уровнем театральной критики. Вообще у нас есть сообщество театральных критиков или оно находиться в зачаточном состоянии?
– Оно есть, но находиться не в зачаточном, а скорее в умирающем состоянии. В последние годы ушли из жизни несколько ведущих критиков: Рауза Усманова, Юрий Благов, Дания Гимранова, мой отец, Рауф Игламов. Активно пишет старейшина цеха – Ильтани Илялова можно отметить Татьяну Мамаеву, хотя правильнее было бы сказать, что она занимается культурной журналистикой, Айсылу Кадырову, Айгуль Габаши, редко, но всегда содержательно пишет Ольга Стрельникова. Очень подробные, умные рецензии пишет Елена Шевченко, о сценографии и художниках пишет Рауза Султанова. Подрастает пул молодых театральных журналистов. Но в целом очень не густо. Театральный процесс в республике освещается от силы на треть от необходимого. Раз в два года мы проводим театральный форум «Науруз», где есть секция театральной критики. Лучшие специалисты страны проводят семинары для журналистов, завлитов. С 2010 года мы этим занимаемся, и только сейчас дело сдвинулось с мертвой точки. Все театральные профессии – товар штучный, научить им нельзя, можно только помочь научиться.
К сожалению, не только у нас, но и в регионах, где развита своя театральная критика, например, в Екатеринбурге, существуют коллаборации театров и людей, которые о них пишут. Скажем, непредставимо, чтобы критик N написал отрицательную рецензию на спектакль режиссера Z, даже если всем понятно, что спектакль г… Потому что, поймите правильно, это не столько размывание этических ориентиров, сколько просто жизнь, отношения, дружба. В идеале критик не должен заходить со служебного хода, иметь личные отношения с людьми театра. Так, во всяком случае, нас учат. А потом выясняется, что на практике все сильно иначе. Полная отстраненность критика от театра в России - это утопия. Это возможно за рубежом, где редакция издания покупает ему билет на спектакль и адекватно оплачивает каждую строчку. Если бы у нас платили вменяемые деньги за рецензии, можно было бы говорить об отстранении. В нынешней ситуации об этом можно только мечтать. Даже в Москве и Санкт-Петербурге прожить профессией театрального критика нереально. Просто физически. Кто-то преподает, кто-то состоит при СТД, кто-то работает в редакции, но большинство коллег работают в театрах, выполняют продюсерские функции, возглавляют дирекции фестивалей и прочее. В то же время освещают театральный процесс. Здесь все зависит от конкретной личности, от репутации, имени. По идее я бы не должен выступать в печати как критик – я служу в театре. Но если я не напишу о спектаклях альмтеьевцев или челнинцев, о них вообще никто не напишет. Мы же ведь не просто рецензируем спектакли, но и фиксируем историю театра. Без критики нет истории, а без истории – нет будущего. Поэтому в существующих условиях меня не интересует этика, мне важно, чтобы описание театрального процесса в республике не ограничивалось тремя нашими академическими театрами, которые не обделены вниманием топовых российских критиков.
– Пул авторитетных критиков театр обычно собирает на Всероссийский фестиваль молодой режиссуры «Ремесло»…
– В этом году мы перенесем фестиваль на ноябрь, на несколько недель раньше обычного срока, в связи с празднованием 110-летия театра. Это будет фестиваль-лаборатория. Естественно, будут и критики, но акцент мы все-таки сделаем на мастер-классах ведущих режиссеров, композиторов, хореографов, художников. Хочется, чтобы они поделились с нашими молодыми режиссерами своими взглядами на создание спектакля, рассказали как строить коммуникации с постановочной группой. И, конечно, мы покажем лучшие спектакли молодых режиссеров нашего региона.
– Вы упомянули о праздновании 110-летия театра. Прямо скажем, не самая круглая дата…
– Это так, но это десятилетие действительно было очень важным в истории театра. Произошла смена поколений – как в самом театре, так и в зрительном зале. Если сравнивать с другими коллективами, то, слава богу, бескровно, мирно. Просто десять лет назад ядро зала составлял зритель воспитанный Марселем Хакимовичем Салимжановым, а теперь сформировался зритель, идущий на спектакли Бикчантаева и его учеников. За эти десять лет мы ярко заявили о себе на всероссийской и международной театральной арене, сегодня наш театр – один из самых успешных и крепких театральных коллективов России. Можно долго об этом рассказывать, но, мне кажется, дела сами за себя говорят.
Кроме того для нас это очевидный повод напомнить о культуре нашего народа, потому что мы несем не только художественную миссию, но и миссию по сохранению национальной культуры, языка, литературы. Мы не просто театр, мы место в городе, куда приходит молодежь, приходит со своими инициативами, проектами. Немецкие ученые, занимавшиеся социологией театра в 90-е годы, придумали понятие «Театр – место в городе». Это место встречи, куда приходят как завзятые театралы, так и люди, которые обычно театр не посещают. Но мы вербуем из них своего зрителя, развиваем аудиторию, используя различные стратегии. Хотя, конечно, нам еще далеко до показателей европейских стран. Эталон здесь Финляндия, где 86% взрослого населения хотя бы один раз в год посещает театр. В Татарстане этот показатель держится на уровне 7-10 % и то с учетом такого наследия советских времен, как культпоходы школьников в театр. Радует, что цифры пусть медленно, но растут.
Театр vs спа-салон
– От некоторых ваших коллег я слышал мнение, что Камаловский театр слишком обласкан финансовым вниманием властей, что дает ему неоспоримое преимущество в конкурентной борьбе с другими театрами за зрителя?
– Мне такие разговоры не понятны. Во-первых, нас финансируют ровно на столько, сколько мы осуществляем всякого рода проектов помимо основной деятельности. Фестиваль «Науруз» и образовательный форум, «Ремесло» и «Новая татарская пьеса», читки, лаборатории, гастроли, участие в топовых фестивалях, юбилеи, концерты, республиканские и федеральные мероприятия. Ни один театр в республике столько не делает для комьюнити, как мы. Это факт. К тому же конкуренция с другими театрами в таком городе как Казань сегодня просто невозможна. Мы все в одной лодке и конкурируем не друг с другом, а с индустрией досуга – спа-салонами, фитнес-залами, торговыми центрами, телесериалами… В отношениях между театрами правильнее говорить о сотруенции, ведь если зритель сегодня вечером пошел не к тебе, а к твоему соседу, то значит завтра он может прийти к тебе. Градус заинтересованности общества к театру не упадет. А это самое страшное, если интерес к театру как особой форме досуга понизится. В любой момент зал даже самого успешного театра может опустеть. Мы у себя в театре исповедуем эту философию и радуемся, когда у коллег успех. Именно поэтому успех чаще сопутствует нам. А все эти слова – они от зависти и собственной беспомощности. Для того чтобы придумать флешмоб, записать его, выложить в сеть, собрать кучу лайков, привести в театр нового зрителя не нужно ничего кроме фантазии, никаких вообще денег. Но главное – художественный уровень. Я могу привести десятки примеров, когда коллективы с небольшим бюджетом выбивались в лидеры, зарабатывали известность, репутацию, в них инвестировало государство и реже бизнес, они выигрывали гранты. Ни один сукин сын не докажет мне, что театр «Грань» из Новокуйбышевска финансируется лучше, чем любой из театров республики, но именно этот театр год от года номинируется на «Маску», ездит на другие фестивали. А «Коляда-театр»! А театры Минусинска, Прокопьевска, Каменск-Уральска!? Просто некоторые наши театральные деятели потеряли всяческий стыд. Вместо того чтобы ставить и играть, они заняты подсчетом денег в чужих карманах…
Но я еще не все сказал о наших юбилейных мероприятиях. В 90-е годы возникла традиция каждый сезон открывать на площади перед театром. И вот уже почти десять лет как мы от нее отказались. В день открытия нового сезона, 7 октября, мы намерены эту традицию возродить, и надеемся, что зрители придут нас поддержать. У праздника будет две части, в одной выступят наши артисты, в другой – друзья театра: коллеги, деятели эстрады, молодежные организации, танцевальные коллективы. Также пройдет акция «Обними театр Камала». В ходе нее мы все вместе, взявшись за руки, попробуем обнять здание театра.
– Повлияет ли юбилей на гастрольную деятельность театра?
– Нет, она у нас как всегда очень насыщенная. Единственное, традиционные январские гастроли в Москве пройдут не на главной сцене Малого театра, а в здании на Ордынке. Это тоже очень хорошая сцена, тоже центр, просто главное здание Малого сейчас на ремонте и мы не знаем, когда его отремонтируют, а терять контакт с нашими московскими зрителями не хочется. Поэтому мы все равно поедем, повезем все лучшее, что у нас накопилось за два года.
– Несколько лет назад спектакль Фарида Бикчантаева «Однажды летним днем» по пьесе норвежского драматурга Фоссе отобрали на конкурс «Золотая маска». Стоит ли ожидать подобного успеха в 2016-м?
– Список номинантов премии будет озвучен в ноябре. Больше половины экспертного совета уже посмотрели нашего «Дон Жуана». На мой взгляд, этот спектакль сильнее Фоссе, другое дело, что он не такой экспериментальный по форме, да и материал широко известен. Каждый сезон мы выпускаем один-два и более спектаклей, которые вызывают интерес у всего театрального сообщества. В новом сезоне «Без ветрил» может оказаться очень интересным спектаклем. В любом случае мы работаем не для того, чтобы непременно попасть в номинанты «Золотой маски». Нас интересует в первую очередь казанский и республиканский зритель, тот зритель, который приходит к нам на гастроли в Москве и других городах. Если бы стояла цель любой ценой попасть в список номинантов «Маски», мы бы как-то по-другому развивались. Наш театр не хочет зависеть от трендов и мод, мы их учитываем, но не более того. Вниманием главной театральной премии страны мы явно не обделены. В этом году Ринат Тазетдинов получил «Маску» за вклад в театральное искусство. Два года подряд наши спектакли – «Банкрот» и «Меня зовут Красный» попадали в лонг-лист премии. И потом есть такой момент, что экспертам премии, которые ездят по всей России, интересно открыть какой-то новый театр, новое режиссерское имя, а наш театр и так все хорошо знают. Но поживем – увидим.
Алексей Егоров, журнал "Эксперт Татарстан" №31, 2016.
